В унисон - Тэсс Михевич

по его лицу нельзя было сказать, поверил ли он ей, или просто притворился, что поверил. Как учитель, он был довольно строг, и Лили, несмотря на пересуды и сплетни, отказывалась верить в то, что этот человек в обыденной жизни совершенно безобиден. Даже если это так, сейчас Лили все-таки была его ученицей, и это обстоятельство сильно ее пугало.

Не потащит же он ее в школу за руку, в самом деле!

И он не собирался ее тащить. Он лишь улыбнулся, наигранно пригрозив Лили пальцем, на котором мелькнуло внушительное кольцо с зеленым камнем:

– Жду вас завтра на занятиях, Рокэ-сан. Хочу предложить вам написать одну работу в соавторстве с вашим одноклассником. Мы можем обговорить завтра детали, хорошо?

– Да. Да, сэнсэй, хорошо.

У Лили даже голова разболелась от энергичных кивков.

Лишь потом она осознала, что учитель предложил написать ей работу! Да она так испугалась его внезапного появления, что даже не спросила, кто будет ее соавтором. Да и важно ли это? Он дал ей шанс проявить себя! Она всегда завидовала тем, кто помимо учебной деятельности берет на себя дополнительную нагрузку – таких учеников поначалу было жаль, зато потом их успехи приносили плоды.

И Лили также хотела, правда, никак не могла решиться. А тут – предложение! Вот это удача.

Бабушка встретила ее в своей обычной манере – прямо с порога принялась причитать о том, как плохо жить в многоквартирном доме, где из всех развлечений только четыре голых стены. А ведь ей так хотелось разбить садик, чтобы вырастить кроваво-красные розы! Она готова была даже за кактусами ухаживать на подоконнике, если бы семья Лили позаботилась о том, чтобы снабдить старушку всем необходимым для садовода арсеналом. Мама просто не хотела разводить грязь – почва и земля ее раздражала, от пыли она приходила в бешенство, любое пятнышко на одежде превращалось в катастрофу. Удивительно, что ее мизофобия не развилась до того, чтобы заставлять мыть руки перед каждым рукопожатием (и после него – тоже)! Лили временами подмывало испачкаться так, чтобы маму хватил удар. Интересно, она сразу выгонит Лили из дома или сначала как следует отчитает?..

– Бабушка, – Лили вдруг вклинилась в монолог старухи, оборвав ее на полуслове, – я пришла забрать тостер, мама меня попросила его у тебя взять.

Это было вопиюще! Возмутительно! Лили ожидала, что сейчас бабушка встанет, как грозная фурия, и набросится на нее, сметая все препятствия на своем пути. Но бабушка лишь вскинула голову, оглядев внучку невидящим взглядом. Лили выжидающе смотрела на нее, мысленно приказывая бабушке отдать чертов тостер прямо сейчас и без лишних разговоров. Если так и будет, она сможет даже успеть прибежать в школу!

Но ничего подобного не случилось; бабушка вновь уткнулась взглядом в свои руки, которые как будто медленно перебирали невидимую ткань. Лили, сидя в кресле, разочарованно выдохнула и подтянула к себе ноги, обхватив колени руками.

Она здесь надолго.

– Маме твоей все на месте не сидится, да? – спросила вдруг бабушка, по-прежнему не глядя на Лили.

Та стушевалась. Она и раньше слышала, как бабушка говорит о матери в таком пренебрежительном тоне, но только теперь пренебрежение приобрело другой оттенок – осведомленности. Откуда бабушка знает о том, что мама хочет переехать?

– А откуда… – сорвался было вопрос с языка Лили, но бабушка резко ее перебила.

– Она же моя дочка! Я все о ней знаю. Я знаю ее намного лучше, чем она сама. Ты, наверное, думаешь, что я старая и глупая?

– Нет, – соврала Лили, не подумав.

– Так вот, я не глупая! С тех пор как у нее родился Одзи-чан, она дальше нашего городка вообще никуда не выбирается. А в ней ведь всегда жил дух настоящей путешественницы.

Лили сидела в страшном напряжении. Так всегда было, когда бабушка переключалась на ее семью. Почему-то каждое слово, произнесенное этой старухой, отдавалось в сердце ноющей болью. Словно она трогала ту самую область, где находилась открытая рана.

– Не создана Чоу для семьи, – вздохнула бабушка горько. – Думаю, если бы она не встретила Уго, то прожила бы спокойную, безмятежную жизнь одинокой путешественницы. Этот дурак околдовал ее, не иначе!

– Мама сама пыталась привлечь папу, – выдавила Лили, очень сконфуженная.

– Он слишком хитер для того, чтобы самому набрасываться на женщину, – ухмыльнулась бабушка. – Конечно, чего еще ожидать от человека, который за столько лет не умудрился запомнить дату ее рождения…

– Их встреча была судьбоносной! – вспылила вдруг Лили, будучи не в силах больше это слушать. – Мама была гордой и неприступной, и ее никто никогда не интересовал, пока она случайно не встретила папу! Это была любовь с первого взгляда!

– Да, их встреча была судьбоносной, но это не отменяет того факта, что ни к чему хорошему их это не привело. Не всякая судьбоносная встреча – к лучшему.

Они замолчали. Бабушка внешне выглядела спокойной, а вот Лили вся раскраснелась от едва сдерживаемого раздражения. Столько раз она говорила себе, что не будет отвечать бабушке на ее резкие суждения о семье, что достаточно просто проигнорировать, чтобы эта старуха замолчала, но нет! Она вновь полезла в драку! Теперь бабушка пожалуется маме – а уж та точно накажет дочку как следует.

– Вот увидишь, Лили-чан, – продолжала старушка после небольшой паузы, – этот брак долго не продержится. Я даже отсюда слышу, как он трещит по швам.

Она не права. Она не права. Она не права! Ну как можно судить об отношениях двух людей на расстоянии? Лили было глубоко наплевать на то, что бабушка считала себя осведомленной в их семейных делах (мама периодически созванивалась с ней, чтобы рассказать о последних новостях), и Лили считала, что ничто бабушке не дает права судить их. Она ведь совершенно ничего не знает! Даже если говорит, что знает.

– Да, бабушка, – покорно пробормотала Лили, опуская взгляд в пол. – Вы правы.

Ей стоило титанических усилий не продолжать спорить.

Хидео: старые тихие книги

– Вот дерьмо! – шепотом выругался Хидео и быстрым шагом пошел в библиотеку.

Там было тихо, как и всегда. Безмолвие и какая-то пустота, словно ничего, кроме мертвого дерева [книг] и гудящего звука [тишины], здесь больше нет. Одно это убивало в Хидео всякое присутствие духа. Он ведь был не из тех идиотов, которые часами просиживали в библиотеке, бесконечно листая и трогая старые пыльные книги. Ему вообще все это не нравилось, и пришел он только по просьбе учителя.

Хидео дернулся, когда прямо над его ухом невнятно пропела девушка:

– Чего-то хотели?

«Да, свалить отсюда», –